Поспорить с судьбой - Страница 50

Глава 7

– Шеллар, ты здесь?

Король поднял голову, оторвавшись от проекта договора с Хинской империей, и увидел младшенького кузена, который робко заглядывал в дверь кабинета.

– Да, малыш. Заходи. Что-то случилось? Почему ты до сих пор не спишь? Третий час.

– Я уже встал, – как-то напряженно ответил Мафей, протискиваясь в дверь. Шеллар заметил, что глаза у мальчишки заплаканы, а одежда надета наспех, и тут же сделал вывод.

– Тебе что-то приснилось? Садись, рассказывай. Что на этот раз?

– Приснилось, – кивнул Мафей, придвинул поближе стул и залез на него, поджав под себя ноги. – Рассказывать?

Король отодвинул в сторону документы и достал трубку.

– Конечно, рассказывать. Мы же договаривались, что ты будешь рассказывать мне все свои сны, и мы вместе будем их обсуждать и пытаться как-то решить проблему.

Мафей помолчал, нервно теребя кончик пояска, потом поднял на кузена умоляющие глаза и попросил:

– Шеллар, поклянись, что ты этого не сделаешь.

– Чего именно? – уточнил король, неторопливо набивая трубку и внимательно глядя на кузена. – Сначала объясни толком. Тебе приснилось, что я кого-то убил? Давай сначала разберемся, я уже один раз сдуру поклялся, не подумав, так что больше такой глупости себе не позволю. Итак?

– Мне снилось… – всхлипнул Мафей. – Мне приснилось, что ты застрелился. Пожалуйста, Шеллар, поклянись, что ты этого не сделаешь. Никогда.

– Я? Вот так вот? – искренне изумился король. – Мафей, ты уверен, что это был вещий сон, а не просто кошмар?

– Это был вещий кошмар, – угрюмо ответил принц. – Я их уже научился определять. После них я просыпаюсь… иначе. Шеллар, пожалуйста…

– Постой, – остановил его король. – Не плачь. Дай-ка мне немного подумать, ты меня совершенно ошарашил таким предсказанием, а это со мной бывает крайне редко.

Он в задумчивости набил трубку табаком, закурил и некоторое время размышлял, сосредоточенно изучая причудливо извивавшуюся струю дыма. Затем негромко и очень серьезно сказал:

– Видишь ли, Мафей… Твой сон так удивил меня потому, что я с давних пор питаю непреодолимое отвращение к такому способу решать проблемы. Возможно, из-за отца, а может, по какой-то другой причине, но я всегда считал самоубийство свидетельством малодушия и полной потери самоконтроля. И слышать такое о себе для меня удивительно и… странно. Разумеется, я могу тебя заверить, что мне и в голову не придет сделать что-либо подобное. И даже если придет, я вспомню о твоем предостережении и о нашем разговоре, и смогу удержать себя в руках. Но дать тебе клятву, о которой ты просишь, не совершать этого никогда… было бы неразумно. Я еще достаточно молод, и никто не знает, что ждет меня впереди и как сложится моя судьба. Иногда в жизни бывают исключительные ситуации, когда подобное решение оказывается единственно верным и… достойным. Я могу оказаться в таких обстоятельствах что, к примеру, моя смерть окажется единственным способом спасти жизни других людей. Или единственной альтернативой позору и бесчестью. Разное бывает в жизни, малыш. Так что клятвы не делать этого никогда я тебе не дам. А теперь расскажи мне все подробно, чтобы я мог как-то определить, чего мне следует остерегаться. Да и не забывай, твои сны, как правило, не предвещают смерти. Скорее всего, ты видел неудачную попытку, не более. Итак?

– Ты выходишь из комнаты… – послушно начал Мафей с тихим отчаянием в голосе. – Не из своей, где-то во дворце… И идешь по коридору. У тебя страшное лицо…

– Что именно в нем показалось тебе страшным? – уточнил король, задумчиво попыхивая трубкой.

– Выражение… и взгляд… не знаю… трудно описать. Помнишь, когда ты зашел ко мне после утверждения списка? Только еще страшнее.

– Попробуй определить, что именно выражает мое лицо.

– Потрясение… Отчаяние… не знаю… Оно словно каменное, застывшее, и неживой какой-то взгляд… страшный. Ты идешь по коридору…

– Постой, Мафей, подробнее, пожалуйста. Итак, какой именно коридор?

– По-моему, тот, что ведет сюда, в твои апартаменты. Большой.

– Во что я одет, что у меня в руках, присутствует ли еще кто-либо?

– Ты один. В руках у тебя ничего нет. Одет ты… в белое. Во что-то белое.

– Во что именно? Это белье, рубашка, костюм белого цвета, простыня?

– Скорее, костюм. Помятый и не совсем чистый, как будто ты его некоторое время носил. Камзол распахнут, и его плохо видно, я не смогу описать. Да и весь ты какой-то… растрепанный.

– То есть, непричесанный?

– И непричесанный, и камзол нараспашку, и ворот рубашки расстегнут. Ты входишь к себе, останавливаешься в гостиной, смотришь куда-то в сторону… с болью и отчаянием. Затем входишь сюда, в кабинет, и садишься за стол. Достаешь из сейфа бутылку… Шеллар, а зачем ты ее в сейфе хранишь?

– По привычке, – кратко пояснил король. – Не отвлекайся.

– Ставишь перед собой и долго на нее смотришь. Но не наливаешь и не пьешь, просто смотришь, как бы сквозь нее, непонятно куда. Потом опять лезешь в сейф, достаешь пистолет и молча стреляешь себе в висок. Шеллар, это меньше всего было похоже на неудачную попытку. Выстрелом тебе снесло полчерепа… и… – Мафей коротко всхлипнул и снова расплакался, спрятав лицо в ладони. – Шеллар, мне страшно! Я не хочу, чтобы ты умер!

– Не плачь, малыш, – король печально улыбнулся и полез в сейф за бутылкой. – Все не так страшно. Вернее, это могло бы быть страшно, если бы ты меня не предупредил. Но теперь-то я все знаю. И это не какой-то загадочный случай вроде той стрелы, которая непонятно откуда взялась, или вышитой скатерти, на которой лежал Жак и которую при всем желании нельзя было опознать. В той ситуации, которую ты изложил только что, масса конкретных указаний на место, обстоятельства и причину несчастья. Следовательно, его вполне можно избежать. Не плачь. Налить тебе?